Свет во тьме - Страница 40

Он сидел рядом с ней так долго, как только мог себе позволить, а под утро направился домой.

Морис поджидал в потемках, сгоя через дорогу напротив дома Сары, Он слышал, как городские часы пробили вдали пять ударов.

Подрагивая от холода, он прыгнул в седло, радуясь, что не забыл надеть перчатки.

Он уже собрался удалиться со своего поста, когда дверь ее квартиры отворилась и черная тень, спустившись по лестнице, ступила во тьму,

— На этот раз ты не уйдешь от меня, — поклялся Морис, слегка ударяя пятками в бока лошади.

Погруженный в свои мысли, Габриель двигался очень медленно, тяжело ступая, что было так непохоже на него. Он шел к своему заброшенному когтеджу. Сара хотела, чтобы они жили вместе, она не желала принимать его вечные отказы. Может быть, сказать ей правду? Если она действительно любит его, то примет таким, какой он есть. Она сохранит его тайну и будет счастлива разделить с ним свою жизнь, с тем, кто даже не является мужчиной в полном смысле этого слова.

У него вырвался звук отвращения.

И, возможно, она еще и захочет утолить его жажду и разделит с ним его мерзкое существование.

И, возможно, собаки станут петь, а свиньи — летать.

Отвращение к тому, кем он был, нарастало в нем, злобное, горячее, желчное. Даже если бы она сама захотела этого, он никогда бы не позволил ей присоединиться к жалкому подобию его жизни. Она была созданием света и красоты. Приговорить ее к вечному мраку и ужасу было бы жесточайшим деянием, худшим из всех возможных.

«Я должен оставить ее, — вяло думал Габриель. — Уйти из ее жизни и никогда не возвращаться». Он проклинал себя, называл эгоистичным ублюдком за то, что не мог поступить так. Последние двести лет он жил в одиночестве, очень редко соприкасаясь с людьми и их смертным миром. Но вместе с Сарой он сделал шаг в этот мир. Из-за нее он прибыл в Париж, сидел рядом с ней в ресторане, как любой из людей, гулял в парке, каждый вечер бывал на спектакле в театре.

Он позволил себе овладеть ею, и на эти краткие мгновения его мрак озарился светом, исходившим от нее. Странно, но жажда крови умолкала перед его мужским желанием. Держать ее в своих объятиях, любить ее было для него спасением, избавлением от темноты и мерзости. Этим она заслужила его бесконечную любовь и благодарность.

Сара…

Ее свет пронизывал его. У него возникало странное чувство, что если бы он исповедался во всех своих чудовищных грехах против человечества, силой ее любви грехи его были бы отпущены.

Входя в свой коттедж и запирая дверь, он решил, что не может ее оставить. Она была смыслом его жизни. Он не уйдет, пока она сама не захочет этого.

Беззвучными шагами Габриель спустился в подвал. Дверь имела прочные замки с обеих сторон. Наружный защищал от непрошенных гостей ночами, внутренний-его сон днем Отперев дверь, он вошел в подвал и повернул ключ изнутри. Молча пройдя по грязному полу, снял плащ и улегся в длинный сосновый гроб.

Закрыв глаза Габриель отдался воображению. Сара в костюме принцессы Авроры делала перед ним пируэты, а он был ее принцем. Но в его сне не принц пробуждал Аврору поцелуем — Аврора спасала его, давая ему каплю своей крови. Он становился свободен от вечного мрака.

Спрятав лошадь за деревьями, Морис привязал ее и направился к коттеджу. Шаги его заглушала влажная трава.

«Итак, — с удовлетворением отметил он, — вот место, где обитает дьявол».

Сердце его ходило сумасшедшими толчками, когда он приближался к коттеджу с южной стороны. Прерывисто дыша, Морис уставился в окно. Комната была пуста. Нахмурившись, он обошел дом, заглядывая в окна. Все комнаты казались пустыми. Но все же было еще темно, и он не был в этом уверен.

Озадаченный, Морис отошел за кустарник и присел на корточки. И тут предрассветные лучи осветили небо. Он решил вернуться к дому. Его догадка подтвердилась: в комнатах никого не было. Где же Габриель? Вернулся назад в город? Или, возможно, есть еще комната внизу?

Он подергал рамы и дверь, но они были надежно заперты. «Странно, — думал Морис, — если здесь давно никого нет, то почему дом заперт изнутри'' Странно и то, почему Габриель с его большим состоянием поселился в этом заброшенном месте?»

Чувствуя, как возрастает с рассветом его храбрость, Морис нашел заостренный камень и разбил им одно окно. Он прислушался, ожидая, не разбудил ли кого, и, ничего не заметив, пролез через небольшое отверстие.

Он помедлил посреди комнаты, прислушиваясь, но его сердце билось так сильно, что заглушало все остальные шумы. Собравшись с духом, Морис начал обходить комнаты одну за другой. Густой слой пыли покрывал нол, по углам и на потолке висела паутина. Крыса устроила себе нору в очаге на кухне.

Волна страха захлестнула его, когда он стал спускаться в винный погреб, и все же, минуя лестницу, Морис дошел до нижней площадки перед дверью. Вытерев пораненную стеклом руку о брюки, он взялся за щеколду. И тут его пронзил первобытный ужас: ему почудился оскаленный череп, в глазных впадинах которого вдруг засверкали кроваво-красные глаза. Морис ощутил смерть, тление и близость ада и, не выдержав, с хриплым криком помчался по ступенькам наверх. Ни разу не остановившись в доме, он добежал до окна, выбрался наружу и, не обращая внимания на кровь, льющуюся из раны на руке, пронесся по влажной траве и вскочил в седло. Стегнув лошадь, он полетел так, словно все гончие ада гнались за ним, спеша убраться подальше от проклятого обиталища дьявола.

Запах крови, горячей и свежей, пропитанной страхом, долетел до ноздрей Габриеля, пробудив от мертвого сна.

Он сел, все его чувства были обострены.